«Сидящая медсестра» рассказывает, почему отрасли здравоохранения нужно больше людей, подобных ей

Содержание

• Мой путь в школу медсестер
• Получение работы медсестрой
• Работа на передовой
• Что я надеюсь увидеть в будущем
• Обзор для

Мне было 5 лет, когда мне поставили диагноз: поперечный миелит. Редкое неврологическое заболевание вызывает воспаление на обеих сторонах участка спинного мозга, повреждая волокна нервных клеток и в результате прерывая сообщения, отправляемые от нервов спинного мозга к остальному телу. Для меня это, помимо прочего, означает боль, слабость, паралич и сенсорные проблемы.

Диагноз изменил мою жизнь, но я был решительным маленьким ребенком, который хотел чувствовать себя «нормальным», насколько это возможно. Несмотря на то, что мне было больно и было трудно ходить, я старался быть максимально подвижным, используя ходунки и костыли. Однако к 12 годам мои бедра стали очень слабыми и болезненными. Даже после нескольких операций врачи не смогли восстановить мою способность ходить.

В подростковом возрасте я начал пользоваться инвалидной коляской. Я был в возрасте, когда я выяснял, кто я такой, и меньше всего мне хотелось, чтобы меня называли «инвалидом». Еще в начале 2000-х у этого термина было так много негативных коннотаций, что даже в 13-летнем возрасте я их хорошо знал. «Инвалид» означал, что ты недееспособен, и я чувствовал, что люди меня видят именно так.

Мне повезло, что у меня есть родители, которые были иммигрантами в первом поколении, которые видели достаточно невзгод и знали, что борьба - единственный путь вперед. Они не давали мне жалеть себя. Они хотели, чтобы я действовал так, как будто они не собирались мне помогать. Как бы я ни ненавидел их за это в то время, это дало мне сильное чувство независимости.

С самого раннего возраста мне не нужно было никого, кто помогал бы мне с моей инвалидной коляской. Мне не нужно было, чтобы кто-то носил мои сумки или помогал мне в ванной. Я разобрался сам. Когда я был второкурсником в старшей школе, я начал пользоваться метро в одиночку, чтобы добраться до школы и обратно и пообщаться, не полагаясь на родителей. Я даже стал бунтарем, иногда пропускал занятия и попадал в затруднительное положение, чтобы приспособиться и отвлечь всех от того факта, что я использовал инвалидное кресло ».

Учителя и школьные консультанты сказали мне, что у меня есть «три удара» по ним, а это значит, что, поскольку я черный, женщина и имею инвалидность, мне никогда не найти места в мире.

Андреа Дальзелл, Р.

Несмотря на то, что я был самодостаточным, я чувствовал, что другие все еще считают меня чем-то менее чем. Я прошел через старшую школу, и ученики говорили мне, что я ни к чему не стану. Учителя и школьные консультанты сказали мне, что я тот, кто нанес «три удара» по ним, а это значит, что, поскольку я черный, женщина, и у меня инвалидность, мне никогда не найти места в мире. (Связано: каково быть черной, гей-женщиной в Америке)

Несмотря на то, что меня сбили с ног, у меня было собственное видение. Я знал, что достоин и способен сделать все, что задумал, - просто не мог сдаться.

Мой путь в школу медсестер

Я поступил в колледж в 2008 году, и это была тяжелая битва. Я чувствовал, что мне нужно снова доказывать, что я сам. Все уже определились со мной, потому что не видели меня- они видели инвалидную коляску. Я просто хотел быть похожим на всех, поэтому начал делать все, что мог, чтобы вписаться в него. Это означало ходить на вечеринки, пить, общаться, ложиться допоздна и делать все, что делали другие первокурсники, чтобы я мог быть частью целого. опыт колледжа. То, что мое здоровье начало страдать, не имело значения.

Я был настолько сосредоточен на том, чтобы быть «нормальным», что я также пытался забыть о том, что у меня вообще хроническое заболевание. Сначала я отказалась от лекарств, потом перестала ходить на прием к врачу. Мое тело стало жестким, напряженным, и мои мышцы постоянно сокращались, но я не хотел признавать, что что-то не так. В итоге я пренебрегал своим здоровьем до такой степени, что попал в больницу с инфекцией всего тела, которая чуть не унесла мою жизнь.

Мне было так плохо, что мне пришлось бросить школу и пройти более 20 процедур, чтобы исправить нанесенный ущерб. Моя последняя процедура была в 2011 году, но мне потребовалось еще два года, чтобы наконец снова почувствовать себя здоровым.

Я никогда не видел медсестру в инвалидном кресле - и поэтому я понял, что это мое призвание.

Андреа Дальзелл, Р.

В 2013 году я повторно поступил в институт. Я начинал со специализации по биологии и нейробиологии с целью стать врачом. Но через два года после получения степени я понял, что врачи лечат болезнь, а не пациента. Мне гораздо больше было интересно работать и заботиться о людях, как это делали мои медсестры на протяжении всей моей жизни. Медсестры изменили мою жизнь, когда я был болен. Они заняли место моей мамы, когда она не могла быть рядом, и они знали, как заставить меня улыбнуться, даже когда я чувствовал себя на дне. Но я никогда не видел медсестру в инвалидном кресле - и поэтому я понял, что это мое призвание. (По теме: Фитнес спас мою жизнь: от инвалида до спортсмена по кроссфиту)

Так что через два года после получения степени бакалавра я подала заявление в школу медсестер и поступила туда.

Опыт оказался намного сложнее, чем я ожидал. Мало того, что курсы были чрезвычайно сложными, я изо всех сил старался почувствовать себя принадлежащим к ним. Я был одним из шести меньшинств в когорте из 90 студентов и единственным инвалидом. Я сталкивался с микроагрессиями каждый день. Профессора скептически относились к моим способностям, когда я проходил обучение в клинике («полевая» часть школы медсестер), и за мной наблюдали больше, чем за любым другим студентом. Во время лекций профессора обращались к инвалидам и расам так, как я находил оскорбительным, но я чувствовал, что не могу ничего сказать из-за страха, что они не позволят мне пройти курс.

Несмотря на эти невзгоды, я закончил учебу (а также вернулся, чтобы получить степень бакалавра), и в начале 2018 года стал практикующим RN.

Получение работы медсестрой

После окончания школы медсестер моей целью было попасть в отделение неотложной помощи, которое обеспечивает краткосрочное лечение пациентов с тяжелыми или опасными для жизни травмами, заболеваниями и обычными проблемами со здоровьем. Но чтобы попасть туда, мне нужен был опыт.

Я начал свою карьеру в качестве директора по медицинскому обслуживанию лагеря, прежде чем перейти к ведению пациентов, что я абсолютно ненавидел. Моя работа как куратора заключалась в том, чтобы оценивать потребности пациентов и использовать ресурсы учреждения, чтобы помочь им наилучшим образом удовлетворить их. Однако работа часто заключалась в том, чтобы сообщать людям с ограниченными возможностями и другими особыми медицинскими потребностями, что они не могут получить уход и услуги, которые им нужны или в которых они нуждаются. Было эмоционально утомительно подводить людей изо дня в день, особенно с учетом того факта, что я мог относиться к ним лучше, чем большинство других специалистов в области здравоохранения.

Итак, я начала активно подавать заявки на работу медсестрой в больницах по всей стране, где я могла бы больше заниматься уходом. В течение года я провела 76 собеседований с менеджерами медсестер, и все они закончились отказом. Я почти потерял надежду, пока не поразил коронавирус (COVID-19).

В связи с резким ростом числа случаев COVID-19 в Нью-Йорке больницы обратились за помощью к медсестрам. Я ответил, чтобы узнать, могу ли я чем-нибудь помочь, и через несколько часов мне перезвонили. Задав несколько предварительных вопросов, они наняли меня в качестве медсестры по контракту и попросили прийти и забрать документы на следующий день. Я чувствовал, что официально сделал это.

На следующий день я прошел ориентацию, прежде чем меня направили в подразделение, с которым я буду работать всю ночь. Дела шли гладко, пока я не пришел на первую смену. Через несколько секунд после того, как я представился, заведующая медсестрой отделения отвела меня в сторону и сказала, что, по ее мнению, я не справлюсь с тем, что нужно сделать. К счастью, я пришел подготовленным и спросил ее, дискриминирует ли она меня из-за моего стула. Я сказал ей, что это не имеет никакого смысла в том, что я смогу пройти через HR, но все же она чувствовал, что я не заслужил быть там. Я также напомнил ей о политике больницы в отношении равных возможностей трудоустройства (EEO), в которой четко говорилось, что она не может отказать мне в рабочих привилегиях из-за моей инвалидности.

После того, как я стоял на своем, ее тон изменился. Я сказал ей доверять моим способностям медсестры и уважать меня как личность - и это сработало.

Работа на передовой

В первую неделю моей работы в апреле меня назначили медсестрой по контракту в чистое отделение. Я работал с пациентами, не инфицированными COVID-19, и теми, кто был исключен из-за наличия COVID-19. На той неделе в Нью-Йорке произошел взрыв, и наш центр был переполнен. Специалисты по респираторным заболеваниям изо всех сил пытались ухаживать за обоими пациентами, не страдающими COVID, на аппаратах ИВЛ. а также количество людей, у которых были проблемы с дыханием из-за вируса. (Связано: что врач скорой помощи хочет, чтобы вы знали о посещении больницы из-за коронавируса)

Это была ситуация, когда на палубе были все руки. Поскольку у меня, как и у нескольких медсестер, был опыт работы с аппаратами искусственной вентиляции легких и квалификация в области усовершенствованной системы жизнеобеспечения сердца (ACLS), я начала помогать неинфицированным пациентам в отделении интенсивной терапии. Каждый, кто обладал этими навыками, был необходим.

Я также помог некоторым медсестрам разобраться в настройках аппаратов ИВЛ и в том, что означают различные сигналы тревоги, а также в том, как в целом ухаживать за пациентами, использующими аппараты ИВЛ.

По мере обострения ситуации с коронавирусом требовалось больше людей с опытом работы в области искусственной вентиляции легких. Итак, меня перевели в отделение COVID-19, где моей единственной работой было наблюдение за здоровьем и жизненно важными показателями пациентов.

Некоторые выздоровели. Большинство этого не сделали. Одно дело - справиться с огромным количеством смертей, но смотреть, как люди умирают в одиночестве, без своих близких, которые их поддержат, - совсем другое. Как медсестра, я чувствовала, что ответственность ложится на меня. Мне и моим коллегам-медсестрам пришлось стать единственными опекунами наших пациентов и оказывать им необходимую эмоциональную поддержку. Это означало, что они использовали FaceTim для членов их семей, когда они были слишком слабы, чтобы сделать это сами, или призывать их сохранять позитивный настрой, когда результат выглядел мрачным, а иногда и держали их за руку, когда они делали последний вздох. (По теме: почему эта модель, ставшая медсестрой, присоединилась к передовой пандемии COVID-19)

Работа была тяжелой, но я очень гордилась тем, что работала медсестрой. Когда число случаев в Нью-Йорке стало сокращаться, директор медсестры, которая когда-то сомневалась во мне, посоветовала мне подумать о том, чтобы присоединиться к команде на постоянной основе. Хотя мне бы больше ничего не хотелось, это легче сказать, чем сделать, учитывая дискриминацию, с которой я сталкивался - и, возможно, буду сталкиваться - на протяжении всей моей карьеры.

Что я надеюсь увидеть в будущем

Теперь, когда в больницах Нью-Йорка ситуация с коронавирусом под контролем, многие увольняют всех своих дополнительных сотрудников. Мой контракт истекает в июле, и хотя я спрашивал о вакансии на полную ставку, я получал обходные маневры.

Хотя, к сожалению, мне потребовался глобальный кризис в области здравоохранения, чтобы получить эту возможность, но оказалось, что у меня есть все необходимое для работы в отделении неотложной помощи. Сфера здравоохранения может быть не готова принять это.

Я далеко не единственный человек, столкнувшийся с подобной дискриминацией в сфере здравоохранения. С тех пор, как я начал делиться своим опытом в Instagram, я слышал бесчисленное количество историй о медсестрах с ограниченными возможностями, которые прошли школу, но не смогли получить место. Многим посоветовали найти другую карьеру. Точно неизвестно, сколько работающих медсестер имеют физические недостатки, но какие? является Ясно, что необходимо изменить как восприятие медсестер с ограниченными возможностями, так и отношение к ним.

Эта дискриминация приносит огромные убытки отрасли здравоохранения. Дело не только в представлении; это также касается ухода за пациентами. Здравоохранение должно быть больше, чем просто лечение болезни. Это также должно быть связано с обеспечением пациентов наивысшего качества жизни.

Я понимаю, что изменение системы здравоохранения, чтобы сделать ее более приемлемой, - это непростая задача. Но мы должны начать говорить об этих проблемах. Мы должны говорить о них до посинения.

Андреа Дальзелл, Р.

Как человек, который до того, как попал в клиническую практику, жил с ограниченными возможностями, я работал с организациями, которые помогли нашему сообществу. Я знаю о ресурсах, которые могут понадобиться человеку с ограниченными возможностями для того, чтобы наилучшим образом функционировать в повседневной жизни. На протяжении всей своей жизни я находил связи, которые позволяют мне быть в курсе новейшего оборудования и технологий для инвалидов-колясочников и людей, борющихся с тяжелыми хроническими заболеваниями. Большинство врачей, медсестер и клинических специалистов просто не знают об этих ресурсах, потому что они не обучены. Увеличение числа медицинских работников с ограниченными возможностями поможет восполнить этот пробел; им просто нужна возможность занять это пространство. (По теме: Как создать инклюзивную среду в оздоровительном пространстве)

Я понимаю, что изменение системы здравоохранения, чтобы сделать ее более приемлемой, - это непростая задача. Но мы имеют чтобы начать говорить об этих проблемах. Мы должны говорить о них до посинения. Так мы собираемся изменить статус-кво. Нам также нужно больше людей, чтобы бороться за свои мечты и не позволять скептикам мешать им выбрать карьеру, которую они хотят. Мы можем делать все, что могут сделать здоровые люди, - просто сидя.

Обзор для